Жизнь в зоне АТО: за что люди ругают военных, сепаратистов и Россию

Попасть в Красногоровку непросто: последний блокпост возле разрушенного железнодорожного моста в районе Новобахмутовки — это крайняя точка, куда можно доехать без сопровождения. По предварительной договоренности с главой Красногоровского сельсовета Людмилой Павлюк на блокпост должны были передать номера, марки машин волонтеров из группы "Крила щедрості та турботи" и назвать цель приезда. Но военные разводят руками — никаких распоряжений не поступало. После нескольких звонков, уточнений и согласований военные наконец получают приказ пропустить волонтеров. Жители Красногоровки ругают украинских солдат за пьянство, а в близлежащем селе — Каменке — большинство жителей вообще поддерживают ДНР.

За заслуги

На въезде в село по обе стороны дороги мирно пасутся коровы, в поле работает сельхозтехника, над указателем "Красногоровка" развевается желто-синий флаг. Здесь ничто не напоминает о войне и о том, что всего в нескольких километрах отсюда — линия разграничения с подконтрольными боевикам территориями. Людей на улицах не видно. По грунтовой дороге мы въезжаем в центр села, где на фоне потрепанного временем здания Дома культуры радостно выделяется надпись большими красными буквами "Ласкаво просимо". На фасаде двухэтажного здания сельсовета через обвалившуюся плитку то там, то тут проглядывает кирпичная кладка, окна старые, деревянные, а над входом патриотично реет государственный флаг.

Глава сельсовета, Людмила Павлюк, встречает нас у входа. Улыбается, говорит, что местные скоро соберутся, и тут же задает вопрос, который, очевидно, ее очень волнует: "Вы же тем, кто проживает и работает на территории ДНР, не будете гуманитарку давать? Или будете?". По ее тону ясно, что она такой альтруизм не одобряет. Людмила Павлюк приглашает волонтеров в свой кабинет.

Обстановка тут довольно аскетичная: скромные шторы на окнах, мебель, которой уже не один десяток лет, на стене — сине-желтый флаг с трезубцем, а на другой — грамоты, благодарности, дипломы и сертификаты Павлюк, среди которых — благодарность от учащихся и работников Красногоровской школы за материальную помощь и поддержку и даже грамота "За заслуги перед украинским народом", подписанная Александром Морозом во время его второго пребывания на посту председателя Верховной Рады.

Людмила Павлюк в разговоре несколько раз жалуется на плохое здоровье и скачущее давление, на то, что перед приездом волонтеров поругалась с кем-то из местных из-за гуманитарного груза, — по ее мнению, далеко не все заслуживают помощи, поскольку кто-то продолжает бывать на оккупированной стороне, а кто-то успел пожить в России и вернуться назад. Она всячески демонстрирует свой патриотизм, подчеркнуто общается с волонтерами на украинском. Павлюк говорит, что когда-то приехала в село из Ясиноватой, оставив там квартиру и работу, чтобы ухаживать за старенькой мамой. "Люди меня попросили баллотироваться, сказали, что ничего не надо делать, просто написать заявление, — рассказывает историю своей управленческой карьеры Павлюк. — Вот и мучаюсь уже 14-й год".

По ее словам, до войны в селе проживало больше 800 человек. После начала боевых действий много людей уехали, кто — в Россию, кто — в Белоруссию, кто — в разные места Украины. Многие так и не вернулись, ведь выжить в родном селе им сейчас непросто: в основном, работали в Донецке и Горловке, а сейчас попасть туда крайне сложно из-за отсутствия сообщения с этими населенными пунктами. "Для нас это (отсутствие работы) большая трагедия", — говорит Павлюк.

Всего под ее опекой сегодня находится почти 860 человек. Большинство — 600 человек — односельчане из Красногоровки. Павлюк взяла под свое шефство еще три населенных пункта — поселок Каменка, Новоселовка-2 и Веселое, которые остались без представителей местной власти. Меньше всего жителей в Веселом — человек 30. В Каменке и Новоселовке — немногим более ста в каждом селе. Тут есть и коренные жители, и переселенцы, сбежавшие от обстрелов из расположенных неподалеку Ясиноватой и Авдеевки.

На вопрос, как выживают местные, она говорит, что в прошлом году было очень тяжело без социальных выплат, зарплат и гуманитарной помощи. Теперь многие переоформили пенсии, кто-то из работоспособного населения пытается устроиться на Авдеевском коксохиме. Большинство живут благодаря пенсиям родителей и продаже того, что дает хозяйство, если такое осталось. В селе работает два магазина, но цены очень высокие. Павлюк уверяет, что водку с некоторых пор продавать там перестали — чтобы украинские военные ее не скупали. Она хвалит здешнего начальника штаба и уверяет, что он навел в рядах бойцов порядок и строго наказывает тех, кого ловят на пьянстве.

Детей в селе немного: школьников — 35 человек, детсадовского возраста — 16. До войны в селе училось около 50 детей. Детям Красногоровки повезло больше, чем их сверстникам в Каменке, которые ездили в школу в Спартаке, теперь оказавшемся на оккупированной территории. По словам Павлюк, они часто слышат обстрелы, но за все время только раз, в январе, когда накрыло "Градами", здесь пострадала одна улица. Люди, к счастью, остались живы. Война пощадила жителей Красногоровки — лишь один местный погиб под обстрелами, да и то случилось это в Авдеевке, когда 21 февраля в кафе на выезде из города прямым попаданием снаряда убило троих мужчин (разговор состоялся до обстрелов Марьинки и Красногоровки 3 июня).

На расспросы о том, не ссорятся ли жители с украинскими военными, Павлюк старается отвечать дипломатично. "Мне главное, чтобы у нас тут с людьми было взаимопонимание. К военным относятся по-разному, в основном мы дружим. Я скажу правду — нам не нужна Россия, мы же украинцы! Мы хотим, чтобы закончилась война, и какое-то сообщение было с Донецком. Ну как это так, что у нас туда въезда нет? — сокрушается она. — Если даже там останется ДНР, мы должны общаться". Она повторяет, что "мы все — украинцы, нам никто, кроме Украины, не нужен", а потом, рассказывая о настроениях среди местных, добавляет: "Знаете, я вам так скажу: тот, кто был сволочной, тот стал еще сволочней. Повылезало такое, что и никогда бы не подумал".

За водкой на танке

Когда перед сельсоветом собираются местные жители, Людмила Павлюк вооружается списком и предупреждает, что "люди тут скандальные", поэтому надо строго отмечать, кто сколько продуктовых наборов взял. "Я уже 14 лет тут, знаю, как с ними надо (себя вести)", — уверяет она.

Пока объявляют имена возле микроавтобусов с гуманитаркой, подходят в основном женщины, мужчины небольшими группами стоят поодаль. Один из местных, Анатолий Волков, на вопрос "Апострофа" о том, как им тут живется, машет рукой: "Очень плохо! Хочешь похмелиться, а нигде нет". От него и правда несет перегаром. Он показывает на залатанный асфальт под ногами и поясняет: украинские солдаты недавно приезжали в местный магазин на танке, чтобы купить водки и гусеницами разворотили и без того старое, потрескавшееся покрытие. Его односельчанин Иван Бондаренко ругает украинскую армию за пьянство: "Как к ним можно относиться, если он (украинский военный) идет и автомат по земле тянет", — возмущается он и сначала не хочет рассказывать подробности общения местных с солдатами, потому что "они ж завтра придут и будут у меня проблемы". Но все же продолжает: водку в магазин теперь не привозят, но солдаты меняют тушенку на самогон по дворам, а потом носятся на танках по селу. "Если бы ребенок на обочине стоял, машина ехала бы — задавил бы! Грязь летит выше танка, тополь свалили (мужчины смеются). Недавно ехали из леса (пьяные), неужели там где-то наливают? Сейчас — да, построже стало, толпами не ходят, как раньше. А было такое, что рядом и боишься пройти, кто их знает, если они пьяные", — рассказывает он "Апострофу".

Анатолий Волков признается — как-то его схватили и потащили по селу, чтобы он показал, у кого можно тушенку обменять на спиртное. "Потом к ним начальство приехало, а у них двухмесячный запас тушенки ушел", —рассказывает он.

Мужчины с ностальгией вспоминают о том, как им жилось за год до побега Виктора Януковича: и пенсию давали вовремя, и хватало ее на продукты, и поехать можно было куда-то отдохнуть.

Вы из России, вам не положено!

Тем временем глава сельсовета делает замечание еще одному претенденту на гуманитарную помощь: "Вы же в России и хотите, чтобы вам дали гуманитарку!" — возмущается она. Но мужчине все же дают два продуктовых набора. Он представляется Федором, говорит, что жил в Авдеевке, его квартира сильно пострадала из-за обстрела, поэтому он переехал к сыну в Красногоровку. А позорная, по мнению главы сельсовета, российская часть его биографии выглядела так: он с женой поехал к родственникам в Ленинградскую область, они пожили там два месяца, потом вернулись. "Хорошие гости — на три дня, вот мы и уехали", — поясняет Федор. На традиционный вопрос "Апострофа" о том, в какой стране он хотел бы жить, он отвечает: "В нормальной". "А если бы была ДНР, но не бомбили, то вы бы согласились там жить?" — продолжает корреспондент "Апострофа". "Наверное, я не знаю, —отвечает Федор. — Пока мы в Украине. Может, поляки придут (он смотрит в сторону одного из микроавтобусов волонтеров, на котором — польские номера), не знаю, будем жить при поляках".

Местные, получив продуктовые наборы, неспешно расходятся по домам. Волонтеры в сопровождении двух военных из батальона Днепр и Людмилы Павлюк выезжают в Новоселовку.

Жертвы войны

На въезде в село украинские военные сооружают очередной блокпост — кран выставляет бетонные блоки. Теперь и тут будет пропускная система. Когда глава красногоровского сельсовета видит столпившихся у дороги жителей с тачками, недовольно замечает: "Они что, думают, им снова будут по 80 кг раздавать, как Красный крест делал?". Оказывается, недавно эта организация привозила в село крупы из расчета 20 кг на одного члена семьи.

Большая часть собравшихся — старики, но есть и семьи с маленькими детьми. Одна из старушек, Валентина Ивановна, говорит, что несколько месяцев назад похоронила мужа — он после очередного обстрела слег и уже не поднялся. Видимо, не выдержало сердце. Дочь и внучка Валентины Ивановны живут в Донецке, и она редко с ними общается. Тем не менее, ей как-то удалось недавно передать туда деньги — после того, как она получила свою пенсию.

Волонтеры довольно быстро справляются со своей задачей, помогают донести продуктовые наборы самым немощным старикам, и микроавтобусы отправляются дальше — в Каменку, самую, по словам Людмилы Павлюк, скандальную из всех ее подшефных. Сразу за Каменкой находится территория, подконтрольная сепаратистам. На вопрос, почему местные жители — самые скандальные, женщина отвечает: "Потому что в основном кацапы". И тут же смеется: "Вы же меня сейчас не записываете?".

Здешние и правда встречают волонтеров не очень приветливо. Жалуются, что им приходится ходить пешком в соседние населенные пункты за лекарствами и продуктами, за пенсией в тысячу гривен ездить в другой населенный пункт, при этом одна такая поездка обходится в 500 грн.

Она из жительниц, 76-летняя Нина Борисова, рассказывает, как в октябре прошлого года похоронила внука. Из сбивчивого пояснения ясно, что его тело сильно обгорело, но при каких именно обстоятельствах — до конца непонятно. По слухам, внук Нины Борисовой служил в ДНР. Кем и где — история умалчивает. "В похоронке написали — умер. Но как же умер, если снарядом его убило!" — говорит пенсионерка.

Громче всех собравшихся возмущается еще одна старушка. "Я никого не боюсь", — заявляет она и говорит, что ее зовут Валентина Шматок. — У меня сарай разбехкали. Кто бомбит? Украина! Это Порошенко киевский с Яценюком сделали войну эту!".

Она рассказывает, как ее мужу недавно стало плохо, но пока везли его в больницу и пока прошли все блокпосты, опоздали — врачи помочь ему уже не смогли. "Лучше бы я его не трогала, пусть бы дома лежал", — вытирает она слезы. Добавляет: "Те виноваты, подняли свой МаНдан...". Во время разговора с Валентиной Шматок, красногоровская глава сельсовета несколько раз дергает корреспондента "Апострофа" за рукав и машет руками, требуя прекратить снимать. "Не надо, оставьте ее", — повторяет Павлюк.

Из всех собравшихся проукраинский настрой оказывается только у одного пенсионера — Виктора Буренкова. Он спорит с Валентиной Шматко, говорит, что в Каменке из 80 дворов не наберется и двух десятков тех, кто поддерживает Украину. "Большинство ждет, что ДНР будет", — говорит он. Его пытается заставить замолчать жена, но он отмахивается: "Мы пожили, нам бояться нечего!".

Две женщины среднего возраста тихо начинают ругать и сепаратистов, что те захотели отдельные республики, "давайте еще села делить", говорят они, и украинское правительство, и Владимира Путина. "Если бы он (Путин) не помогал, давно бы все закончилось", — вдруг заявляют они. На вопрос "Апострофа", что они будут делать, если в село войдут формирования ДНР, разводят руками: "А что нам делать? За горло хватать?". В то же время перспектива заоблачных цен, "как в Донецке", их страшит. "Если бы вы были готовы за Украину постоять пусть не делом, то хоть словом, может, меньше было бы желания у днровцев сюда приходить? От вашей позиции многое зависит, не будут же они стрелять в бабушек?". "Будут! И одни будут, и другие. Кто-то сказал: когда одну баночку тушенки в селе разделят между всеми, тогда наступит мир. А когда за нее будут друг друга душить, то мира не будет", — неожиданно резюмируют жительницы Каменки.

Людмила Павлюк и тут пытается прервать наше общение и торопит поскорее закончить разговор. По дороге из Каменки она неожиданно начинает ругать украинские войска за то, что они обстреливают Ясиноватую. "Многооэтажные дома все разбиты. И не днровцы разбили, а Украина. Стреляют те сюда, а эти — туда. Просто Украина не говорит, что идет обратка, а мы-то знаем, — заявляет она. — Сейчас будут сюда стрелять сепаратисты, а наши — в ответ, поубивают людей, и кому от этого будет легче? За что воюем — не знаем, мы стреляем в наших же людей!". Замечание волонтеров о том, что "нашим людям" ведь кто-то дал оружие, она пропускает мимо ушей и несколько раз повторяет: "Надо быстрее закончить эту войну".

Военный сбор

В поездке под Ясиноватую волонтеры из "Крыльев" раздают 600 продуктовых наборов. Майя Михалюк, координатор группы, говорит, что ресурсы волонтеров всегда ограничены, а потребности разрушенного войной региона — огромны. Поэтому для "Крыльев" главная задача — добраться туда, куда редко попадают другие группы, и привезти помощь, прежде всего, старикам. В этот раз волонтеры прислушались к просьбе главы сельсовета и доставили продукты не только пенсионерам и детям, но и тем, кто сидит без работы уже много месяцев. Однако, по словам Михалюк, у нее не было ощущения, что продукты получили самые нуждающиеся. "Я прихожу к выводу, что помогать нужно, прежде всего, старикам. Трудоспособное население все равно как-то выкручивается — кого-то кормят огороды, кто-то ездит в соседние города на работу, в том числе и на территорию ДНР", — говорит она.

Расстраивает волонтеров и то, что часть людей продолжают говорить лозунгами российской пропаганды, мол Украина их убивает, а американцы хотят поставить здесь ракеты, направленные на Россию. "По дороге домой неизменно возникает дискуссия: помогаем ли мы людям увидеть, что их беды нам небезразличны и что Украина едина? Или гуманитарка только укрепляет советский менталитет и кто-то обязан о них заботиться?" — говорит Майя Михалюк.

По словам волонтеров, озлобленность на Украину есть почти везде, все очень устали, все на нервах и ждут возобновления военных действий. Но и в затяжном этом ожидании зачастую проявляются истинные черты тех, кто соприкасается с войной: одни изо всех сил стараются поддержать и помочь бедствующим, другие, не выдержав постоянного стресса, ударяются в беспробудное пьянство, третьи пытаются использовать тех и других, чтобы заработать или укрепить свой авторитет среди измученных обстрелами людей. А сами люди живут, надеясь на гуманитарную помощь и на то, что кто бы завтра ни прошел по улицам их городов и сел, это все равно будет не их война, а сами они опять постараются пересидеть в своем дворе очередную эскалацию.